Две части света и один забор

пришлось преодолеть мне, чтобы найти могилу Николая Фесуна.
Николай Алексеевич Фесун окончил морской корпус и в 1853 году мичманом поступил на фрегат "Аврора". Инициативный, любопытный, живой на слово, он в решающей схватке Петропавловского боя 24 авг./04 сент. 1854 г. сначала был послан на смену раненому Александру Максутову, затем возглавил один из стрелковых отрядов, сбросивших с Никольской сопки десант англичан и французов, за что награжден орденом Св. Владимира 4-й степени. Николай Фесун в серии публикаций в "Морском сборнике" дал лучший рассказ об этом сражении.
Дядей Н. Фесуна по матери (гречанке) был Н. С. Милонас, герой Крымской войны, позднее адмирал. Другим "дядей" Фесуна А. П. Арбузов ехидно называет В. С. Завойко, командира Петропавловской обороны. Дядя не дядя, но родство вполне вероятно, ведь Завойко упоминал в числе своих предков некоего Фесуна, удалого казачьего атамана времен Екатерины II. Завойко явно симпатизировал мичману Н. Фесуну и выдал за него свою дочь Прасковью.
В 1858–1859 гг. на корабле «Ретвизан» ходил в Средиземное море (где спас нескольких тонувших людей). В 1860–1862 гг. на винтовой лодке «Морж» (под командой А. Е. Кроуна) перешел из Кронштадта в Тихий океан. Во время этого плавания подробно описал Магелланов пролив. В 1863 г. награждён орденом Св. Станислава 2-й степени, произведён в капитан-лейтенанты и назначен офицером для особых поручений при управляющем Морским министерством. Командовал броненосной башенной лодкой "Ураган". В 1865 г. награждён орденом Св. Станислава 2-й степени. Был уездным исправником в Могилеве. В 1884 г. произведен в контр-адмиралы.
Детей у них с супругой Прасковьей Васильевной не было.
Портретов Николая Фесуна не найдено. Есть одна только фотография, опубликованная Н. С. Киселёвой в книге "На волне памяти" (П.-Камчатский, 2009), где с большой вероятностью запечатлён седоусый Фесун рядом со своей супругой.


Он не позирует, и разглядеть можно лишь то, что человек этот невысок ростом, смугл и имеет крупный нос с горбиной, что вполне совпадает с полугреческим происхождением Николая Алексеевича. Да и какой другой мужчина имеет право сидеть вприжим к замужней даме? На плечах его, похоже, плед, а на ладони микрокалькулятор.
Н. А. Фесун умер 13 ноября 1909 года и похоронен в Ницце, Франция, на православном Николаевском кладбище,Cimetière Caucade. (В.И. Чернопятов. Русский некрополь за границей. Том 3. М., 1913. С. 19.)
Очень мне хотелось заслать кого-нибудь в Ниццу, проведать могилу героя камчатской обороны, сфотографировать памятник. Но наши камчадалы как-то редко ездят по ниццам, а кто ездит, тем мало дела до Фесуна. Пришлось самому.
Заехал на 10 дней в отель "Альгамбра", что в Каталонии, близ Барселоны. А оттуда был двухдневный автобусный выезд по маршруту Ницца - Сан-Ремо - Монако - Канн. В Ницце я отбился от нашего туристического стада и рванул рысью по навигатору искать старое русское кладбище.
Я, конечно, готовился. Я заранее разузнал, что Кокад - это не название кладбища, а район в Ницце, что есть в этом районе огромное православное кладбище, поныне действующее, но рядом есть и старое маленькое, где и лежит наш Фесун. Его могила числится под номером 399, так что я даже знал примерно, где её высматривать.


Вот я и на месте, взмокший под солнцем Прованса.


Даже почтовый ящик имеется. Как на кладбище без почтового ящика? Подхожу к калитке.


Закрыто. А, звоночек есть. Звоню.


Не открывают. Только собака за соседским забором отзывается. Прикидываю высоту ворот на предмет перелаза. Но разумный внутренний голос подсказал прежде пройти вдоль стены. Тут оказалось, что калитка - не главный вход на кладбище. Впрочем, главные ворота тоже на замке. И висит расписание, которое я в меру своего разумения перевёл как "приходите к обеду в ближайшую среду". (Перевёл, каюсь, неправильно. Чт. и сб. с 9 до 12, пт. и вс. с 14 до 17 часов. Литургия в часовне в субботу в 9.30.) В любом случае, ещё только вторник, второй час пополудни.


А почтовый ящик и калитка с колокольчиком принадлежат домику смотрителя, вон сушатся его шорты и панама на верёвке.


Но поскольку смотрителя не дозваться (в интернете пишут, что это очень пожилой русский человек), а дожидаться среды с четвергом мне недосуг, я решил обойти кладбище кругом и поискать в заборе слабое место. Действительно, кладбище расположено на косогоре и с обратной стороны забор гораздо ниже, влезай не хочу. Только колючек много и спрыгнуть внутрь некуда помимо как на чью-нибудь могильную плиту. Теснота там у них. Я поначалу потерял ориентацию, несмотря на карту в руках. Робел выйти на центральную аллею. Хотя с чего бы? Я же не мародёрствовать пришёл, а с благой целью. Я же честно звонил в калитку. И нечего прятаться.


Ладно, хожу, вчитываюсь в фамилии. Ряд за рядом - те ряды, где предполагаю номер 399. Номеров на могилах нет, только на одном надгробье видел выбитый номер, притом не на старинном. Есть даты по восьмидесятые годы XX века, а на некоторых даже и надписи только по-французски, хоть и фамилии наши.
Ну вот и он!


И возраст на памятнике указан 74 года (а в книге Чернопятова 73). Со времени обороны Петропавловска и достопамятной зимовки в порту прошло 55 лет. Это значит, что родился Николай Фесун в 1835 году (либо в самом конце 1834-го), а матросов в штыковую атаку вёл в возрасте 19 лет.
На кресте вырезано приглашение всем испытывающим тяготы и затруднения приходить к Нему за упокоением. (Не к Фесуну, понятно, это слова Иисуса из Матфеева Евангелия.)


Крест стоит как стоял век назад, и полированный гранит блещет как новенький (кто поставил этот памятник?) - а вот могилы-то и нет, крест окружён чужими плитами. Перед крестом - генерал-полковник генерального штаба Пётр Петрович Мельчиков и жена его, умершие в один год, 1972-й.


Другие соседи Фесуна: Леонид Леонидович Лопатин (1905-1983) и Н.П. Фоллендорф (+1899).
Где-то ближе к часовне, знаю, похоронен известный по урокам истории генерал Юденич. Я просто сделал несколько кадров наобум.






Апельсины поспевают и падают - декоративный сорт. Валяются идиллически, горячие и горькие.


А вот подкоп, сделанный неизвестным существом под могилу вдовы-генеральши Алексиано, смотрелся жутковато.


Положил я Фесуну на крест местный одуванчик, да и простился с героем.


Выбрался с кладбища не в том месте, где забрался, попал в колючие заросли, шорты пылюкой устряпал, репьёв в туфли набрал, ногу расцарапал. Но это не омрачило моего чувства глубокого удовлетворения.
Вот это растение, по-моему, то самое колючее. На нем потом ягоды типа ежевики вырастут, если не ошибаюсь.


Ещё потом прокатился на ниццинском автобусе № 12 до Английской набережной, купил мороженое за 1 еврик в русскоязычном гастрономчике "Санкт-Петербург" и благополучно воссоединился с группой в назначенном месте.
Вообще-то наших туристов Ницца не особо тронула. Нет потрясающих пейзажей Монако и очарования Сан-Ремо. Понты одни.
Но я был очень доволен, впечатлений по макушку!



(Моё лицо в тумане - это не от счастья, а от колбасного пятна на объективе. Впрочем, и дымка влажная в воздухе была.)