В самолётах пассажитам обычно желают "приятного полёта", хотя пожелание заведомо несбыточно: как могут быть приятны восемь часов скрюченного сидения в тесном кресле, под шум моторов? Но положительные моменты таки есть, я имею в виду возможность посмотреть киношку. На земле на это у меня нет ни времени, ни интернетного беспредела. Вот я и посмотрел "Броненосец Потёмкин" режиссёра Эйзенштейна и оператора Тиссэ. Крутейше, правду люди говорят. Не "Титанику" чета. Уж не знаю, как можно в немом фильме передать одесский акцент - а он слышится, там где горожанки машут красному флагу мятежного броненосца.
Один из трагических персонажей фильма - доктор Смирнов. Он выведен плюгавым и гнилозубым.
Смута на броненосце началась, помните ли, с того, что на мясных тушах, предназначенных для кормёжки команды, завелись черви. Вот доктору и велено было освидетельствовать мясо на предмет съедобельности.
Доктор подошёл к вопросу ответственно. Слева в кадре висит злосчастная туша, а в центре пенсне доктора - предмет моей давней мечты.
Но что доктор делает с пенсне? Не желает ли он сломать его?
Нет, он перегибает его вдвое, тем самым суммируя диоптрии и получая лупу, через которую можно изучить червей в подробностях.(Через ту же лупу черви имеют возможность изучить докторский глаз.)
По результатам наблюдения доктор вынес заключение: "Это не черви. Это мёртвые личинки мух. Можно смыть рассолом".
Тут доктор дал маху, ибо личинки были весьма живые, шевелились и даже падали с мяса. Разумеется, он был совершенно прав, личинки мух никак в глистов не превратятся и даже в меру сил очищают поверхность мяса от гнили, которой питаются. Но команду слова доктора не убедили. Брезгливость переросла в протестную голодовку, в неповиновение и мятеж. Офицеров отправили за борт, не миновала участь сия и доктора. Припомнили ему червей, как будто он сам их злонамеренно наплодил.
"А пенсне-то!" - хватился я. И тут же увидел, как покачивается пенсне, зацепившееся шнурком за снасти. 
То-то, не за тем режиссёр с оператором так смаковали докторское пенсне, чтобы бездарно позабыть про него.
"Поделом докторишке досталося, Лишь пенсне от него и осталося".
И вот я подумал, что где-то ведь ждёт меня это пенсне - ну пусть не это, а брат его, - на каком-нибудь блошином рынке, не в Самаре так в Париже. Было у меня раньше пенсне, но безоправное, не смирновско-чеховское, а бериевское, То я потерял в далёком уже 1990 году в революционной Румынии, на берегу Дуная.
Продолжение следует.