(Предисловие Л. Бонифация здесь)
«Французский фрегат Forte, корвет Eurydice и бриг Obligado пришли в порт [С.-Франциско] накануне вечером, 3 октября, с важными новостями из Петропавловска, который они оставили 7 сентября.
Волнение чувств, которое произвела весть о Петропавловском сражении в нашем городе, и особенно среди французского населения, побудило нас представить в сегодняшнем номере полный и подробный отчёт об этом важном событии. Мы опираемся исключительно на свидетельства очевидцев. Мы тщательно рассмотрели и сопоставили все детали, которые сумели получить. Придавая отчёту форму повествования, мы вынуждены были отказаться от повторов, которые бы обременили и без того долгий рассказ.
Эскадра вышла из Гонолулу 23 июля в 5 часов утра, первыми Eurydice и Amphitrite. По приказу адмирала Forte возглавил строй, и в четыре часа пополудни Сандвичевы берега скрылись из вида. В тот же день команда начала ружейные упражнения под руководством элитного взвода [pelotons d'élite - французский аналог морской пехоты в экипаже военного корабля]. 30 июля Amphitrite и Artémise получили приказ направляться к Сан-Франциско. 14 августа в густом тумане потеряли из виду Eurydice; Forte сигналил из пушки, Eurydice не отвечала. 22-го на President’е закрасили батарейную полосу; Forte последовал примеру. 25-го увидели сигнал Eurydice, которая затем заняла своё место следом за Forte. Замечена земля в 10 милях к западу. 28-го вся эскадра была в виду земли; показались горные пики Авача, Козельский, Вилючинский; солнце, простершее лучи на их заснеженные склоны, позволяло ясно различать контуры и края; Корабли легли в дрейф, и английский адмирал перешёл на борт Forte; Obligado поставил все паруса и направился к Авачинской губе, в то время как остальные суда лежали в дрейфе; он следовал вплотную за Virago, на котором находился адмирал Прайс; начались приготовления к бою; в батарейной палубе Forte возведены переборки адмиральской каюты [явно ошибка – не monte, а démonte: перед боем переборки батарейной палубы сносятся]; Obligado и Virago вернулись из разведки, во время которой пароход, как сообщалось, приближался к батареям Петропавловска на две с половиной мили. На следующее утро дан приказ и вся эскадра проследовала к Авачинской губе в следующем порядке: President, Forte, Pique и Eurydice; пароход Virago занял позицию слева от President’а, а Obligado справа от Forte; в час двадцать пять минут союзные корабли подняли флаг, а в половине третьего эскадра вошла в ворота губы, канониры стояли по боевым постам, фитили запалены, перевязочные в готовности, погреба открыты.
Выйдя на рейд Авачинской губы, корабли были встречены огнём всех батарей; но, по дальность, ядра достичь уели не могли; стреляли четыре батареи:
1. Батарея Шахов, расположенная на мысу сего имени, которая владеет подходом к порту, возвышаясь слева;
2. Батарея, расположенная на мысу справа; [на Красном Яру]
3. Батарея «бреющая» [низкая], 12-ти орудий, поставленная на косе, закрывающей вход в порт;
4. Батарея, расположенная на полуострове, закрывающем город с запада, а именно в том месте, где полуостров понижается и позволяет разглядеть мачты судов, стоящих в гавани. Число этих судов четыре, из них одно купец и три военные.
["Мыс Шахова" - так капитан Дюпти-Туар самовольно окрестил мыс Сигнальный. Он же неправильно назвал сопку Корякскую - "Авачей", а Авачинскую - "Козельской", эта ошибка повторена многими, в том числе и в этой статье.]
Было полшестого. Фрегат President приказал Virago приблизиться к полуострову; Virago открыл огонь по русским батареям, город ответил бомбами, которые не достигали судов и лопались не долетев. Чтобы обмануть и притупить внимание русских часовых, вдоль бортов всех кораблей носили фонари и стреляли из ружей, имитируя сигналы; в свою очередь, русские всю ночь поддерживали костры на батареях. На следующее утро мы готовились к бою; с Forte был направлен офицер на разведку, чтобы определить позицию с которой фрегат, имеющий значительную осадку, может подвергнуть канонаде батарею Шахов и «бреющую», оставаясь в то же время вне досягаемости огня русского фрегата; шлюпка под командой офицера с Eurydice отряжена для разведки, в которой также участвовали командиры Eurydice и Pique. Результат обсервации показал, что батарея Шахов имеет пять орудий крупного калибра, а «бреющая» батарея – дюжину орудий тридцатишестифунтовых; батарея справа, менее опасная, защищена лишь слабыми укреплениями.
Английский адмирал приказал начальнику артиллерии стрелять по этой батарее и постараться подбить хоть одно орудие; ядро, метко пущенное, ударило в пушку, которая встала вертикально на разбитом станке и вышла из строя. [Неправда: не было подбитых пушек на батарее Красного Яра.] «Бреющая» батарея была очевидно наиболее серьёзным препятствием, построенная из фашин толщиной около четырёх метров. После доклада офицерами результатов разведки начато движение. Pique подчалился к Virago с правого борта, President стал к корме парохода, Forte занял позицию у левого борта Virago; с того места, где находились корабли, ясно был виден русский транспорт, стоящий на шпрингах в ряд с фрегатом «Аврора»; что до последнего, видны были только три шкафутных порта [sabords du milieu], прочие скрыты за выступом горы.
Virago начал движение и вошёл в пределы досягаемости пушки маяка; ядро с этого мыса вошло в воду неподалёку от судна; Virago ответил снарядом, который ударил в нижние венцы маяка. [Небольшое нарушение хронологии: "Вираго" был послан к выходу из губы на поиски замеченного там паруса, тогда и вступил в перестрелку с пушкой маяка, а уж после того впрягся в буксировку трёх фрегатов.]
В это время от Pique отчалила шлюпка и на всех вёслах понеслась к Forte, в шлюпке был командир Pique, он прошёл к французскому адмиралу, которого, вместе с адъютантом и старшим врачом, тут же доставили на President; адмирал Прайс получил смертельную рану; его пистолет выстрелил в его руке и пуля прошла через сердце. Барабаны пробили отбой, приготовления к бою отложены.
Часом позже мы увидели русский баркас, шедший под парусом через Авачинскую губу; две шлюпки с President’а пустились в погоню и взяли его на буксир; на нём было девять матросов.
Утром 31 августа батарея Шахов открыла огонь; pique ей отвечал; Forte подошёл на траверс батареи Шахов и направил на неё шквальный огонь; President атаковал эту батарею с фланга; Virago высадил десантную партию невдалеке от батареи справа. Forte бомбил батарею Шахов, огонь которой значительно замедлился; десантная партия устремилась к батарее справа; «Аврора» обратила на них огонь и задержала на момент, громкое ура [чьё?] приветствовало эти выстрелы, и когда рассеялся дым, десантная партия владела батареей; они порубили станки топорами, разбили зарядные ящики и заклепали орудия. С судов заметили отряд из 200 русских, направлявшийся для отбития батареи; Pique Forte своим огнём прикрыли реамбаркацию десанта, которая была произведена в хорошем порядке; la Forte обстреливал «бреющую» батарею, которая, в свою очередь, усилила огонь и послала четыре ядра в корпус фрегата и столько же в фальшборт; коечные сетки у 15-й карронады снесены напрочь, но тут же починены [коечная сетка в бою служила защитой людей от неприятельского огня]; Forte находился в восьми кабельтовых от батареи и не мог поразить её иначе как рикошетами. Через полчаса половина русских пушек вышла из строя; Forte удвоил усилия; President вторил ему; в половине третьего огонь батареи прекратился, русские её покинули; все их солдаты собрались на «Авроре» и «Двине», канонада прекратилась с обеих сторон, и ночь на кораблях прошла в починке повреждений, причинённых неприятельскими ядрами.
(Продолжение следует)
Оригинал фрагмента.
«La frégate française la Forte, la corvette l'Eurydice et le brick l'Obligado sont arrivés hier soir, le 3 octobre, dans notre port avec des nouvelles importantes de Petropolowski, qu'ils ont quitté le 7 septembre.
» La sensation profonde que la nouvelle du combat de Petropolowski a produite dans notre ville et surtout dans la population française, nous-engage à présenter dans notre numéro d'aujourdhui un récit complet et détaillé de cet important événement. Nous nous appuyons exclusivement sur les récits de témoins oculaires. Nous avons comparé avec soin les détails de toute nature que nous avons pu nous procurer, et nous ne les avons enregistrés qu'après un examen minutieux. Eu adoptant, dans ce compte-rendu, la forme de récit ou de rapport, nous avons eu en vue d'éviter certaines répétitions inutiles, qui n'auraient fait qu'embarrasser une narration déjà assez longue.
» L'escadre quitte le port d'Honolulu le 23 juillet, à cinq houres du matin, l Eurydice et l'Amphitrite en tête. Sur l'ordre de l'amiral, la Forte prend les devans, et, à quatre heures du soir, on perd de vue les côtes des Sandwich. Le même jour, on charge les batteries, et l'équipage commence l'exercice du fusil par pelotons d'élite. Le 30 juillet, l'Amphitrite et l'Artémise reçoivent l'ordre de faire voile pour San-Francisco. Le 14 août, on perd de vue l'Eurydice au milieu de brouillards êpais; le canon de rappel est tiré à bord de la Forte, mais le canon de l'Eurydice n'y répond pas. Le 22, le Président dissimule sa ligne dé batterie sous une épaisse couche de peinture; la Forte l'imite. Le 25, on distingue les signaux de l'Eurydice, qui prend posté derrière la Forte. On signale la terre à 10 milles dans l'ouest. Le 28, l'escadre entière se trouve en vue de terre; on aperçoit lés pics du mont Avatscha, du Koseiskoi et du Villenchinski; le soleil, qui projette ses rayons sur leurs flancs neigeux, permet d'en distinguer nettement les contours et les arêtes; les navires mettent en panne, et l'amiral anglais se rend à bord de la Forte ; l'Obligado se couvre de toile et se dirige sur la'baie d'Avatscha, pendant que les autres navires restent en panne ; il est suivi de près par le Virago, sur lequel s'embarque l'amiral Price; les préparàtifs de combat commencent; on monte les cloisons de logement de l'amiral dans la batterie de la Forte; l'Obligado revient de son expédition avec le Virago : ce dernier rapporte s'être avancé jusqu'à deux milles et demi des batteries de Petropolowski. Le lendemain matin, on donne l'ordre du départ, et l'escadre se dirige sur la baie d'Avatscha dans l 'ordre suivant : le Président, la Forte, la Pique, et l'Eurydice; le Virago prend position à la gauche du Président, et l'Obligado à la gauchede là Forte; à une heure vingt-cinq minutes, les navires alliés hissent leur pavillon, et, à deux heures et demie, l'escadre donne dans la passe, les canonniers sont à leur poste de combat, mèches allumées, les ambulances établies, les soutes ouvertes.
» Au moment de mouiller sur la rade d'Avatscha, les navires sont accueillis par le feu de toutes les batteries ; mais, vu la distance, les boulets ne peuvent les atteindre; quatre batteries viennent de tirer :
« 1° La batterie Schakoff, située sur la pointe de ce nom, et qui domine l'entrée du port à gauche en entrant ;.
« 2° Une batterie située sur la pointe droite ;
« 3° Une batterie rasante de 12 pièces de canon, élevée sur la langue de terre qui ferme l'entrée du port ;
« 4° Une batterie située sur la presqu'île qui masque la ville du côté de l'ouest et à l'endroit où cette presqu'ile, en s'abaissant, permet de distinguer la mâture des bâtimens mouillés dans le port. Ces bâtimens sont au nombre de quatre : un seul est un navire de commerce, les trois autres sont des navires de guerre.
« Il est alors cinq heures et demie. La frégate le Président donne ordre au Virago de s'avancer sur la presqu'île; le Virago ouvre son feu sur les batteries russes : on y répond de la ville par des bombes qui n'atteignent pas les navires, et qui éclatent avant d'arriver à portée. Pour tromper et fatiguer l'attention des sentinelles russes, on promène des fanaux à bord de tous les navires et on tire des fusses pour simuler des signaux; de leur côté, les Russes conservent toute la nuit des feux dans les batteries. Le lendemain matin, on se prépare au combat; un officier est détaché de la Forte avec ordre de faire une reconnaissance et de déterminer un alignement dans lequel la frégate, ayant fait un fond convenable, puisse canonner la batterie Schakoff et là batterie rasante, sans être cependant exposée au feu de la frégate russe; un canot commandé par un officier de l'Eurydice coopère à cette reconnaissance, à laquelle assistent les commandans de l'Eurydice et de la Pique. Il résulte des observations faites, que la batterie Schakoff compte cinq pièces de canon de fort calibre; la batterie rasante se compose de douze pièces de trente-six; l'a batterie de droite, moins dangereuse, n'est abritée que par de faibles fortifications.
« L'amiral anglais donne ordre au maître canonnier de la Pique de tirer sur cette batterie, et de chercher à démonter une pièce ; le boulet, bien dirigé, vient frapper sur la pièce qui se dresse droite sur ses affûts brisés, et est mise hors de combat. La batterie rasante est évidemment celle qui offre les obstacles les plus sérieux à vaincre; elle est construite en fascines d'une épaisseur d'environ quatre mètres. Sur le rapport des officiers chargés de cette reconnaissance, le mouvement commence. La Pique est amarrée à tribord du Virago et le Président se place sur l'arrière du vapeur; la Forte prend position à babord du Virago ; de l'endroit où se trouvent les navires, on distingue parfaitement le transport russe embossé à la suite de la frégate Aurora; de cette dernière, on ne découvre que trois sabords du milieu, l'arrière est masqué par un monticule de terre. Le Virago se met en marche et s'avance à portée de canon du phare ; un boulet parti de ce point vient s'enfoncer dans l'eau à peu de distance du navire ; le Virago répond par un obus qui vient frapper dans la charpente inférieure du phare.
« A ce moment (une heure un quart), un canot se détache de la Pique, faisant force de rames vers la Forte ; à son bord se trouvé le commandant de la Pique; il se rend auprès de l'amiral français, qui, accompagné de son aide-de-camp et du chirurgien-major, se transporte de suite à bord du Président; l’amiral Price vient de tomber mortellement blessé ; son pistolet était parti entre ses mains et la balle lui avait traversé le cœur. Les tambours battent la retraite et on suspend les préparatifs du combat.
« Une heure après, on aperçoit, une chaloupe russe, voilée en cotre, qui se dirige sur Avatscha ; deux canots du Président se mettent à sa poursuite et la ramènent à la remorque ; elle est montée par neuf matelots.
« Le 31 août, au matin, la batterie Schakoff ouvre le feu; la Pique lui répond, la Forte vient s'embosser par le travers de la batterie Schakoff, et dirige sur elle un feu bien nourri ; le Président prend cette batterie en écharpe; le Virago débarque un corps de troupes à peu de distance de la batterie de droite. La Forte foudroie la batterie Schakoff, dont le feu se ralentit sensiblement ; les troupes de débarquement s'élancent au pas de course sur la batterie de droite; l'Aurora dirige sur elles un feu soutenu et qui les arrête un moment; un immense hourrah accueille cette décharge, et quand a fumée se dissipe, les troupes sont maîtresses de la batterie ; elles abattent les affûts à coups de hache, brisent les caissons et enclouent les pièces. On distingue des navires un corps de 200 Russes environ qui s'avance pour reprendre la batterie; la Pique et la Forte protègent de leur feu le rembarquement des troupes, qui se fait en bon ordre ; la Forte mitraille la battérie rasante qui, de son côté, multiplie son feu, et envoiè quatre boulets dans la coque de la frégate et autant dans la muraille, à hauteur des gaillards ; les bastingages de la 15e caronade sont complètement emportés, on les répare de suite; la Forte se trouve à huit encâblures de la batterie, et ne peut l'atteindre qu'en tirant à ricochet. Après une demi-heure, la moitié des pièces russes est hors de combat ; la Forte redouble d'efforts ; le Président la seconde ; à deux heures et demie, le feu de la batterie cesse, les Russes l'ont évacuée ; leurs-soldats sont tous réunis sur l'Aurora et la Dwina ; la canonnade cesse des deux côtés, et à bord des navires on passe la nuit à réparer les dommages causés par les boulets de l'ennemi.