Часть 2
А может, парус был? Вспоминается случай с ботом № 1. Из рапорта главного командира над Петропавловским портом В. С. Завойко: «...Показался во входе в губу бот наш № 1, под командой боцмана Новограбленнова, и был уже в виду эскадры, но, предупреждённый людьми с Дальнего маяка, ушёл в море и передал известие о неприятельской эскадре встретившейся с ним около Старичкова острова шхуне ‘Восток’, шедшей в Петропавловский порт с депешами от г. генерал-губернатора Восточной Сибири и с почтою». [Рапорт Камчатского военного губернатора и командира Петропавловского порта генерал-майора В. С. Завойко от 1854 г. сентября 7 ]
Подробнее рассказывает командир шхуны ‘Восток’ В.А. Римский-Корсаков.
«…Уже ясно были видны: вход в Авачинскую губу, Маячный мыс и Бабушкин камень, уже я миновал Старичков остров, приготовил вицмундир и строевой рапорт, чтобы явиться к командиру порта, как вдруг на тёмной полосе утёсов Маячного мыса забелел парус и показалось небольшое судёнышко под русским флагом. Лейтенант Рудановский, служивший уже до того в Камчатке, тотчас же опознал его и объявил, что это бот № 1, под командою боцмана Новограбленного, принадлежащий Петропавловскому порту. Так как я слыхал прежде, что командиры порта имели обыкновение высылать шлюпки навстречу военным судам, я в этом не видел ничего удивительного. До этого я ещё ожидал, что, может быть, встречу у входа в Авачу какого-нибудь неприятельского крейсера, но появление бота, по-видимому вышедшего из губы, окончательно рассеяло мои сомнения на этот счёт, и я немного склонил курс вправо, чтобы поскорее сблизиться. …Бот … прошёл мне за корму; с него что-то прокричали – послышалось только, что речь идет о неизвестных судах. <...> Я посмотрел в бухту – над нею шла в то время дождевая туча, и всё там было прикрыто пасмурностью. Предостережения с бота № 1 было, однако ж, достаточно, чтобы поспешить всеми мерами назад. Я спросил Новограбленного, что он собирается делать; он отвечал, что хочет укрыться в Жировой бухте, ему известной. Я посмотрел на карту... небольшая бухточка при входе в Вилюченскую губу, защищённая огромным рифом... <...> Я должен был ожидать с минуты на минуту, что выскочит неприятельский пароход за мной в погоню, а я, не имея силы отразить нападение, имел дорогой груз – почту и, следовательно, не должен был ни одной минутой рисковать. Вырвав из записной книжки листок, я наскоро написал камчатскому военному губернатору, что я, будучи так и так уведомлён о присутствии под Петропавловском неприятеля, спешу в Большерецк и прошу его выслать туда кого-нибудь берегом для приёма почты и депеш”. [Римский-Корсаков, В. А. Балтика-Амур. Повествование в письмах о плаваниях, приключениях и размышлениях командира шхуны ‘Восток’. Хабаровск, 1980. С. 350.]
Боцман Новограбленный, спасший от захвата и свой бот, и шхуну ‘Восток’, был награждён офицерским званием. [Кусков, В.П. Камчатские были. Петропавловск-Камчатский 1970. С.64]
Добавим, от шхуны "Восток" получил предупреждение ещё и транспорт "Байкал" - и также избежал столкновения с англо-французами.
(Бот №1 был построен в 1852 году по приказу В.С. Завойко в устье р. Камчатки – т.е. из лиственницы. Имел водоизмещение 42 тонны, длину 13,6 м, ширину 5,12 м. В апреле 1855 г. перешёл через Охотское море в залив Де-Кастри и впоследствии продолжал службу в Сибирской флотилии. В 1864 г. переименован, получив название ‘Куегда’. Исключён из списков судов Сибирской флотилии 26 ноября 1879 года.)
Но нет: парус-призрак, погубивший адмирала Прайса, не мог принадлежать боту №1, поскольку бот пришёл к Авачинской губе неделей позже – вечером 7 сентября. На этот раз парус был самый настоящий, но англичане и французы его не заметили. В тот день они хоронили в Тарьинской бухте своих убитых.
Наибольшее число русских «призраков» можно найти в донесении французского контр-адмирала Феврие-Депуанта министру военно-морского флота и колоний: «Эскадра русского адмирала Путятина, состоящая из нескольких фрегатов, 9 корветов, несущая около 300 орудий, укрылась в порту [Петропавловске] и не думала выйти в море чтобы дать сражение». [Le ministre de la marine et des colonies a reçu des dépêches de M. le contre-amiral Febvrier des Pointes, en date de Kamtchatka, des 31 août et 4 septembre // Journal de Toulouse, nov. 28 1854. (Ссылка на Moniteur.)] Эти «призраки» родились в расстроенном сознании французского командующего, физическое и психическое здоровье которого быстро ухудшалось, особенно после петропавловского поражения. Он умер 5 марта 1855 г.
На замену выбывшим адмиралам из Англии и Франции прислали новых и вновь направили к берегам Камчатки эскадру, усилив её пароходами Китайской эскадры и линейным кораблём ‘Monarch’. Они спешили, чтобы застать русские суда, скованные льдами в Авачинской губе. Но начальство предполагает, а океан располагает. 13 апреля на место сбора (50° с.ш., 160° в.д., это в 320 км к юго-востоку от Петропавловска) пришли из Китая пароходы ‘Barracouta’ и ‘Encounter’. [Tronson, John M. Personal narrative of a voyage to Japan, Kamtschatka, Siberia, Tartary, and various parts of coast of China. 1859. P. 86.] Три дня спустя, 16 апреля из Авачинской губы вышли транспорты ‘Иртыш’ и ‘Байкал’, а 18 апреля корвет ‘Оливуца’ и фрегат ‘Аврора’. Все русские суда были сверх меры нагружены людьми и имуществом, казённым и частным, и практически небоеспособны. Мало-помалу русский караван миновал британских крейсеров, не заметив их и сам оставшись не замечен. Более того, и ‘Аврора’ с ‘Оливуцей’ потеряли друг друга в тумане. Мичман с ‘Авроры’ Николай О’Рурк пишет в своём дневнике под 27 апреля: «В 4 часа утра показались Курильские острова. К вечеру туман скрыл их от нас, а ночью мы были в Охотском море. Под утро задул попутный, но свежий ветер, пошёл снег, град и дождь. Огни Св. Эльма на концах всех мачт». [, Н. М. Записки участника кругосветного плавания фрегата ‘Аврора’ (1853-1857). СПб. 2011. С.163.]
Только 20 мая в Авачинскую губу вошла англо-французская эскадра. И нашла город пустым: ни русских кораблей, ни пушек на батареях, ни людей. Не состоялась месть за прошлогоднее поражение, не выполнена и главная задача – уничтожить корабли.
Но не весь британский флот сосредоточился в Петропавловске. В тот же самый день, 20 мая 1855 г., удача улыбнулась англичанам на другом краю моря,
Подробнее рассказывает командир шхуны ‘Восток’ В.А. Римский-Корсаков.
«…Уже ясно были видны: вход в Авачинскую губу, Маячный мыс и Бабушкин камень, уже я миновал Старичков остров, приготовил вицмундир и строевой рапорт, чтобы явиться к командиру порта, как вдруг на тёмной полосе утёсов Маячного мыса забелел парус и показалось небольшое судёнышко под русским флагом. Лейтенант Рудановский, служивший уже до того в Камчатке, тотчас же опознал его и объявил, что это бот № 1, под командою боцмана Новограбленного, принадлежащий Петропавловскому порту. Так как я слыхал прежде, что командиры порта имели обыкновение высылать шлюпки навстречу военным судам, я в этом не видел ничего удивительного. До этого я ещё ожидал, что, может быть, встречу у входа в Авачу какого-нибудь неприятельского крейсера, но появление бота, по-видимому вышедшего из губы, окончательно рассеяло мои сомнения на этот счёт, и я немного склонил курс вправо, чтобы поскорее сблизиться. …Бот … прошёл мне за корму; с него что-то прокричали – послышалось только, что речь идет о неизвестных судах. <...> Я посмотрел в бухту – над нею шла в то время дождевая туча, и всё там было прикрыто пасмурностью. Предостережения с бота № 1 было, однако ж, достаточно, чтобы поспешить всеми мерами назад. Я спросил Новограбленного, что он собирается делать; он отвечал, что хочет укрыться в Жировой бухте, ему известной. Я посмотрел на карту... небольшая бухточка при входе в Вилюченскую губу, защищённая огромным рифом... <...> Я должен был ожидать с минуты на минуту, что выскочит неприятельский пароход за мной в погоню, а я, не имея силы отразить нападение, имел дорогой груз – почту и, следовательно, не должен был ни одной минутой рисковать. Вырвав из записной книжки листок, я наскоро написал камчатскому военному губернатору, что я, будучи так и так уведомлён о присутствии под Петропавловском неприятеля, спешу в Большерецк и прошу его выслать туда кого-нибудь берегом для приёма почты и депеш”. [Римский-Корсаков, В. А. Балтика-Амур. Повествование в письмах о плаваниях, приключениях и размышлениях командира шхуны ‘Восток’. Хабаровск, 1980. С. 350.]
Боцман Новограбленный, спасший от захвата и свой бот, и шхуну ‘Восток’, был награждён офицерским званием. [Кусков, В.П. Камчатские были. Петропавловск-Камчатский 1970. С.64]
Добавим, от шхуны "Восток" получил предупреждение ещё и транспорт "Байкал" - и также избежал столкновения с англо-французами.
(Бот №1 был построен в 1852 году по приказу В.С. Завойко в устье р. Камчатки – т.е. из лиственницы. Имел водоизмещение 42 тонны, длину 13,6 м, ширину 5,12 м. В апреле 1855 г. перешёл через Охотское море в залив Де-Кастри и впоследствии продолжал службу в Сибирской флотилии. В 1864 г. переименован, получив название ‘Куегда’. Исключён из списков судов Сибирской флотилии 26 ноября 1879 года.)
Но нет: парус-призрак, погубивший адмирала Прайса, не мог принадлежать боту №1, поскольку бот пришёл к Авачинской губе неделей позже – вечером 7 сентября. На этот раз парус был самый настоящий, но англичане и французы его не заметили. В тот день они хоронили в Тарьинской бухте своих убитых.
Наибольшее число русских «призраков» можно найти в донесении французского контр-адмирала Феврие-Депуанта министру военно-морского флота и колоний: «Эскадра русского адмирала Путятина, состоящая из нескольких фрегатов, 9 корветов, несущая около 300 орудий, укрылась в порту [Петропавловске] и не думала выйти в море чтобы дать сражение». [Le ministre de la marine et des colonies a reçu des dépêches de M. le contre-amiral Febvrier des Pointes, en date de Kamtchatka, des 31 août et 4 septembre // Journal de Toulouse, nov. 28 1854. (Ссылка на Moniteur.)] Эти «призраки» родились в расстроенном сознании французского командующего, физическое и психическое здоровье которого быстро ухудшалось, особенно после петропавловского поражения. Он умер 5 марта 1855 г.
На замену выбывшим адмиралам из Англии и Франции прислали новых и вновь направили к берегам Камчатки эскадру, усилив её пароходами Китайской эскадры и линейным кораблём ‘Monarch’. Они спешили, чтобы застать русские суда, скованные льдами в Авачинской губе. Но начальство предполагает, а океан располагает. 13 апреля на место сбора (50° с.ш., 160° в.д., это в 320 км к юго-востоку от Петропавловска) пришли из Китая пароходы ‘Barracouta’ и ‘Encounter’. [Tronson, John M. Personal narrative of a voyage to Japan, Kamtschatka, Siberia, Tartary, and various parts of coast of China. 1859. P. 86.] Три дня спустя, 16 апреля из Авачинской губы вышли транспорты ‘Иртыш’ и ‘Байкал’, а 18 апреля корвет ‘Оливуца’ и фрегат ‘Аврора’. Все русские суда были сверх меры нагружены людьми и имуществом, казённым и частным, и практически небоеспособны. Мало-помалу русский караван миновал британских крейсеров, не заметив их и сам оставшись не замечен. Более того, и ‘Аврора’ с ‘Оливуцей’ потеряли друг друга в тумане. Мичман с ‘Авроры’ Николай О’Рурк пишет в своём дневнике под 27 апреля: «В 4 часа утра показались Курильские острова. К вечеру туман скрыл их от нас, а ночью мы были в Охотском море. Под утро задул попутный, но свежий ветер, пошёл снег, град и дождь. Огни Св. Эльма на концах всех мачт». [, Н. М. Записки участника кругосветного плавания фрегата ‘Аврора’ (1853-1857). СПб. 2011. С.163.]
Только 20 мая в Авачинскую губу вошла англо-французская эскадра. И нашла город пустым: ни русских кораблей, ни пушек на батареях, ни людей. Не состоялась месть за прошлогоднее поражение, не выполнена и главная задача – уничтожить корабли.
Но не весь британский флот сосредоточился в Петропавловске. В тот же самый день, 20 мая 1855 г., удача улыбнулась англичанам на другом краю моря,
Продолжение следует.