В левой руке - бронзовый поддужный колокольчик. По венчику - кудрявая надпись "Мастер Василий Мялкин", а внутри - железный язык. Колокольчики имела право вешать под дугу только ямская служба, а остальные довольствовались бубенчиками. Звон у него громкий вполне мелодичный - раз, два, десять динь-дилиней... Но ехать целый день под эту музыку? Становятся понятны строки "Однозвучно звениит колокольчик..." "Гремит уныло под дугой..." Я оставил этот колокольчик редакции "Уральского следопыта", очарованный их коллекцией диковин. И там он не просто пылился (чего очень не хотел бы прежний до меня владелец), а служил для созыва на совещание. Мог ли я знать в душевном порыве, что "УС" скончается? Где колокольчик теперь - я не знаю. Надеюсь, еще звонит.
А на носу у меня - пенсне.
Оправы для пенсне продавались в Хабаровске по 20 копеек в начале 80-х. Я купил и прикола ради заказал стёкла. Оказалось, это единственные очки, которые не меняют моего выразительного взора. И хорошо держатся на моей переносице. Но ломались стекляшки быстро, а вскоре оптики их перестали принимать, а оправки перестали продаваться. Уже в Ирбите я заказал просто стёкла по форме, а дырочки для винтов пробурил сам, стоматологической машинкой.
Больше, чем мне, это пенсне шло Юрику - Юрию Анатольевичу Бусыгину, преподавателю истории.
Где теперь Юрий, я не знаю, а очень хотел бы знать. Последний раз он писал из Екатеринбурга в середине 90-х.
А пенсне я потерял на берегу Дуная, в Болгарии, в городе Русе. Там был туман и морось; я прошел туда и сюда по маршруту, где мог обронить пенсне (оно выскользнуло из футляра), но не нашел. Это фото сделано, кажется, в тот самый день.