А пьесу Э. Някрошюс ставил. Декорации из широковолнистого шифера и ещё менее обработанных стройматериалов сделаны, и в самом начале шиферные листы волокут туда-сюда по сцене, шуршанием намекая, что глубинного смысла в каждом штрихе искать не стоит. (Там, собственно, продавали довольно толстенькие методички, не иначе либретто, по 200 рублей, я и купил бы, да у продавщицы сдачи не сыскалось; так что я сел смотреть не подкованным; то из истории, что краем уха слышал про тирана и распутника Калигулу, то никак и не пригодилось). Действие пьесы состоит главным образом из ужимок и прыжков, физиологически малообоснованных. Я не глумлюсь и не преувеличиваю, ужимки и прыжки – точные термины. Ещё перемещение предметов и кидание стройматериалами. Сопровождается мрачноватой фоновой музыкой. Всё это изрядно отвлекает от текста. Одеты патриции кто в длинную шинель, а кто в сутану, сам же император почти в стрелецкий долгополый кафтан – но это как раз стильно, как бы антипеплум. Для актёров, несомненно, интереснейшая задача – преодолеть режиссёрские вычуры и сыграть-таки пьесу. Скакал Евгений Миронов, худрук театра, вполне ловко и легко. Стоически, не поморщившись, исполнил курение на сцене (полагаю, режиссёр так символизировал приверженность императора и патрициев идиотским и губительным порокам, раз уж педерастия и гладиаторские бои остались за кадром). Но вот монологи заставляли попотеть в прямом смысле слова. И видно же – проживает актёр бурю противоречий, там у него и совесть, и долг перед отечеством, и самодурь царская с сумасшествием. Он-то да, а я-то нет, мне многое мешает. И не только мне, я ведь слышал озадаченные разговоры в антракте и в пути к метро.
По-моему, не получилось. Спектакль был в рамках «Золотой маски» - на премию выдвинули и режиссёра, и главную мужскую роль. Кто бы меня спросил, я бы сказал, что режиссёр именно враг главной мужской роли. Режиссёру бы не Миронова, а мима талантливого, можно и без слов. Но Миронов, вроде, работой доволен. И театродеям, быть может, тоже нескучно будет. Для премии это и надо.
Некоторые ходы пьесы носят оттенок шутки. Ну там, к примеру, когда Калигула начинает цитировать Гамлета. Но преподнесено так мрачно, что улыбок в зале не было. Только одна шутка повеселила публику. Задал император патрициям стихи о времени и смерти сочинять. И один сказал так:
Когда я был ребёнок малый,
Когда я был совсем юнец,
Я думал: «Как же всё достало!
Скорей бы сдохнуть наконец».
